Айзек Азимов - Дуновение смерти [Сборник]
— Но я же говорю вам, что никто! Откуда я знаю!
— А может быть, он? — и Брейд резко ткнул пальцем в сторону Кэпа Энсона.
Кэп Энсон гневно воскликнул:
— Это еще что?
И на секунду все замерли, словно живая картина: Брейд с вытянутым указательным пальцем, возмущенный Энсон с приподнятой тростью, Роберта, вот-вот готовая разрыдаться, и Доэни, бесстрастно наблюдающий за ними.
Брейду пришлось опустить руку. Он был в отчаянии. А как старательно он импровизировал! Зная, что Энсон придет ровно в пять, он пытался к этому моменту довести Роберту до нужного состояния, сбил с толку, запугал, запутал и только в самый напряженный момент переложил всю тяжесть вины с нее на Энсона.
Чего он ждал? Что Энсон не выдержит и признается? А он тем самым добудет необходимые доказательства для присяжных? Да, выходит, он ждал именно этого. Доэни сказал:
— Вас правильно спрашивают, проф: это еще что?
С тяжелым сердцем Брейд проговорил:
— Это сделал Кэп.
— Что сделал? — накинулся на него Энсон.
— Убил Ральфа. Это сделали вы, Кэп.
— Клевета! — возмутился Энсон.
— Это правда, — сокрушенно сказал Брейд. Что предпринять, чтобы в его слова поверили? — Вы услышали спор Ральфа и Роберты. Кто, кроме вас, бродит вечерами по коридорам? Это ваша давняя привычка. Вы узнали, что Ральф подделывает результаты своих опытов.
— Ваши слова ничего не доказывают, Брейд! Но предположим, да, я узнал. Что из этого следует?
— Из этого следует, что Ральф был моим учеником, а я вашим, Кэп.
Брейд поднялся, встал напротив старого профессора и посмотрел на него в упор. На минуту они забыли обо всем — только они и их скрещенные взгляды имели значение.
— Поведение Ральфа бросало тень на меня, а это, в свою очередь бросало тень на вас. Ваша профессиональная честь оказалась под угрозой.
— Моя профессиональная честь, — звенящим голосом возразил Энсон, — здесь ни при чем. Ей ничто не может повредить.
— Я в этом не убежден. Мне кажется, вы всю жизнь судорожно цепляетесь за нее обеими руками. Вспомните, что сегодня утром рассказывал Кински. Вы любили сравнивать себя с капитаном корабля — корабля научных экспериментов. Вы капитан, ваши ученики — команда. А в открытом море капитан вправе распоряжаться жизнью своей команды. Не так ли, капитан?
— Я не понимаю, о чем вы.
— Вам всегда хотелось распоряжаться жизнью ваших учеников. Может быть, вы и сами этого не сознавали, но только почему же вы так дорожили прозвищем «Кэп»? И вдруг вы узнаете, что ваш ученик, то есть аспирант вашего ученика и, следовательно, все-таки ваш ученик, совершил тягчайший из грехов. Непростительный, смертельный грех. Нарушил основную заповедь науки. И вы приговорили его к смерти. Вы были вынуждены. Если бы он остался в живых и все открылось, ваша репутация…
Внезапно подал голос Доэни, и от неожиданности все вздрогнули:
— Вы считаете, проф, что этот старичок пробрался к вашему парню в лабораторию и подстроил номер со склянками?
— У него есть специальный ключ, — сказал Брейд.
— А откуда он знал, как ваш паренек надумал проводить опыт? Что ж, он регулярно лазил к нему и рылся в его записях?
— В этом не было необходимости. Энсон постоянно бывал в моей лаборатории. Заходил, например, в пятницу, когда я вернулся с лекции. Я застал его здесь и сегодня утром… Да он только что вошел сюда на ваших глазах. А копии записей Ральфа, со всеми его подтасовками, хранятся у меня. Ральф подробнейшим образом вел описания своих опытов, в них есть упоминание и о заготовленных заранее колбах. Кэп прекрасно знал, как ему поступить. Его собственная тщательность помогла ему использовать во зло тщательность Ральфа.
— Ваши обвинения не имеют под собой никакой основы, — заявил Энсон, — я не намерен отвечать вам.
Брейд исступленно продолжал:
— А когда вы узнали, что работу Ральфа собираюсь продолжать я, — он на секунду остановился передохнуть, вынул платок и обтер лоб, — вы пытались отговорить меня. Помните, в Зоологическом саду, в субботу? Вы надеялись заинтересовать меня сравнительной биохимией. Но у вас ничего не вышло, тогда вы приговорили к смерти и меня. Я мог опозорить вас, вот вы и решили..
Широкое лицо Доэни стало вдруг озабоченным, он встал.
— Спокойней, спокойней, профессор, — воззвал он к Брейду. — Не все разом. Закончим про вашего паренька.
Брейд еще раз провел платком по лицу.
— Хорошо, — сказал он, — закончим про паренька. Я приведу вам один факт, который доказывает, что я прав. Этот человек — он снова указал на Энсона, но палец его дрожал, — раб времени. Все мы, педагоги, зависим от времени, но он больше всех. Он не признает даже минутных опозданий. Вот и сегодня он явился сюда ровно в пять.
— Я заметил, — сказал Доэни.
— Мы все стараемся под него подладиться. Если надо с ним встретиться, никто не посмеет хоть на секунду опоздать. Он к этому привык и не прощает неточности. Но вот в прошлый четверг мы договорились встретиться в пять часов, а я не смог прийти, потому что обнаружил убитого Ральфа. Мне пришлось остаться в университете. Скажите, Кэп, откуда же вы узнали, что именно в этот день я задержусь? Ведь я всегда приходил к вам минута в минуту. Разве я когда-нибудь заставлял вас ждать? Почему же вы решили, что в этот раз я буду неточен?
— Не понимаю вас, — презрительно сказал Энсон.
— В прошлый четверг, — продолжал Брейд, — ровно в пять вы подошли к моему дому и встретили на улице мою дочь. В этот день вы не были в университете. Никто не мог вам сообщить о смерти Ральфа. И все же вы вручили Джинни свою рукопись и сказали: «Отдай отцу это, когда он придет домой». Откуда вы знали, что меня нет дома?
— Но вас же не было, — сказал Энсон, — вы же не станете этого отрицать?
— Конечно, но вы-то откуда это знали? Ведь вы не спросили Джинни, дома ли я. Вы не входили в дом. Просто отдали Джинни рукопись и сказали: «Отдай это отцу, когда он придет домой». Когда! Вам было отлично известно, что метя нет дома. Вы знали, что я в лаборатории, дежурю наедине со смертью. Откуда вы знали это Кэп? Откуда?
— Пожалуйста, не кричите, — попросил Энсон.
— Вы сами подстроили мне эту встречу со смертью. Вы знали, что Ральф мертв, — ведь вы же сами подменили колбу, предназначенную на четверг. Вы знали, что я обнаружу его мертвым, когда зайду попрощаться с ним перед уходом. Сомнения, зайду ли я, у вас быть не могло — ведь обычай прощаться с учениками перед уходом я перенял у вас. Но даже зная все это, вы не могли изменить своей привычке не пропускать назначенных встреч и пришли передать мне рукопись.
